Занесенный в графу 
С аккуратностью чисто немецкой, 
Он на складе лежал 
Среди обуви взрослой и детской. 
Его номер по книге: 
"Три тысячи двести девятый". 
"Обувь детская. Ношена. 
Правый ботинок. С заплатой..." 
Кто чинил его? Где? 
В Мелитополе? В Кракове? В Вене? 
Кто носил его? Владек? 
Или русская девочка Женя?.. 
Как попал он сюда, в этот склад, 
В этот список проклятый, 
Под порядковый номер 
"Три тысячи двести девятый"? 
Неужели другой не нашлось 
В целом мире дороги, 
Кроме той, по которой 
Пришли эти детские ноги 
В это страшное место, 
Где вешали, жгли и пытали, 
А потом хладнокровно 
Одежду убитых считали? 
Здесь на всех языках 
О спасенье пытались молиться: 
Чехи, греки, евреи, 
Французы, австрийцы, бельгийцы. 
Здесь впитала земля 
Запах тлена и пролитой крови 
Сотен тысяч людей 
Разных наций и разных сословий... 
Час расплаты пришел! 
Палачей и убийц – на колени! 
Суд народов идет 
По кровавым следам преступлений. 
Среди сотен улик – 
Этот детский ботинок с заплатой. 
Снятый Гитлером с жертвы 
Три тысячи двести девятой.

С. Михалков